— Господин? — более оживился я. — Что за господин?

— Не помню, говорю же!

Заинтригованный словами Саки, я тоже принялся вспоминать, кто же мог сидеть рядом с ней в этот вечер. На ум приходил разве что Линж, но мужчина, кажется, чуть ли не с самого начала бросился к русалу, поэтому точно не он, однако не постеснялся спросить:

— Линж?

Саки покачала головой.

— Точно не он.

— Хмммм… как думаешь, господин Уджа может знать? Я более чем уверен, что составлением списка гостей занимался он. На худой конец господин должен был хотя бы проверить его.

— Конечно, список составлял сам Уджа! — не преминула возможностью возмутиться Саки. — За кого ты его принимаешь? Господин очень ответственный человек!

— Я ничего такого не имел в виду, — подняв руки в сдающемся жесте, примирительно сказал ей я. — Мне просто нужно знать, кто может хорошо знать список гостей, а также кто где сидел.

Куртизанка задумалась.

— Господин Уджа, полагаю… и господин Иро.

— Господин Иро? — удивился я.

Саки кивнула.

— Я слышала, он рекомендовал некоторых гостей.

После этих слов мне тут же вспомнилось странное поведение Иро, когда начался переполох в трапезном зале: старик вел себя слишком спокойно и уверенно, да и чары на него никакие не пали… словно тот заранее знал, чем все обернется. Конечно, все это на тот момент было не более чем догадками, однако… такое нельзя было оставлять без внимания.

— Хорошо… спасибо. Это все, что ты хотела мне рассказать?

— Да… и, Унир!..

— Хмммм?

— Ты нашел виновника вчерашнего пожара? — Саки строго посмотрела на меня.

— Нет, — с неохотой признался я, — но работаю над этим… — однако затем, призадумавшись, недоверчиво сощурился: — Погоди, а ты откуда знаешь, что господин Уджа поручил мне разобраться с этим делом?

Женщина смутилась.

— Мне Йой рассказала.

«Йой?! Серьезно?! — в мыслях возмутился я. — Она что, настолько болтливая?!» — а затем спросил: — Вы же, вроде, в разладе, разве нет?

Саки непонимающе вскинула бровь.

— В разладе? О чем ты? Мы вообще-то лучшие подруги.

Сначала мне показалось, что ослышался.

— Подруги?

— Да, подруги.

Я попытался переварить эту мысль, но никак не получалось.

— Подруги?..

— Ты что, тупой?! — разозлилась Саки.

Казалось, в тот момент мне стала известна одна из многочисленных важных тайн этого мира.

* * *

Вот ведь напасть навалилась… всего лишь несколько дней назад я был обычным художником, отчаянно пытавшимся заработать на хлеб и имевшим весьма скверную репутацию, а теперь в одночасье сделался любимчиком хозяина крупнейшего борделя в столице, подружился с Йой, призвал (сам толком не понимая как) водного дракона и делю комнату с существом, которое совсем недавно было русалом, а теперь заявляет, что является никем иным, как самим божеством Униром. Неудивительно, что Саки на меня так взъелась: я бы сам на ее месте рвал и метал. Не то чтобы так уж злился на куртизанку, нет… скорее, меня просто раздражало ее ребячество: вроде бы, взрослая женщина и должна понимать, что господин Уджа сам поставил так ситуацию со мной, но нет же — нужно обязательно вести себя, как обиженная влюбленная девчонка… хотя, небось, еще и думает, что я его очаровал или применил какое-нибудь заклинание. Ха… глупость какая. Поэтому и неприятны все эти любовные интриги: была бы возможность, вообще никогда в жизни не влюбился бы и не заводил ни супруга, ни супругу. Одна лишь морока.

Ночная прохлада все-таки добралась до меня, и кожу начало неприятно холодить. Зябко поежившись, ускорил шаг. В этом году весенние ночи выдались холодные.

Вернувшись в свои покои, я застал там мило беседовавших Аума и Йой… точнее, сначала мне так показалось — пока не приметил, что у русала были покрасневшие глаза и жалостный вид, а работница всячески его успокаивала, а затем, приметив меня, взглянула озлобленно и воскликнула недовольно:

— Унир, как тебе не стыдно?!

— За что мне должно быть стыдно? — войдя в комнату, я закрыл за собой дверь, взял свой простенький халат, лежавший в стороне, и направился к ширме.

— Нельзя просто так брать и обрезать чужое имя! Особенно когда тебе оказали честь назвать кого-либо! — наверное, это был первый раз, когда я видел Йой в таком возмущении, однако мне от этого сделалось ни жарко, ни холодно. Пройдя за ширму, принялся, не взирая на присутствие этих двоих, переодеваться. — И не смей увиливать от ответа!

Я вздохнул: от них всех было слишком много шума и головной боли — сначала горделивый русал, потом спесивая Саки, а теперь еще и Йой со своими дурацкими претензиями…

— Хорошо, что мне нужно сделать?

Послышался чей-то всхлип — небось, Аума, но за ширмой не было видно.

— Выбери ему другое имя! Такое, которое не будет накладывать никакого наказания, — строго сказала Йой, а затем, поддавшись эмоциям, поднялась с пола и прошла за ширму. Вот только в тот момент я как раз стоял в чем мать родила, и девушка, выпучив глаза и зардевшись, негромко пискнула и поспешила убраться подальше. — Ты почему голый?! Что ты творишь?!

— Вообще-то я поправлял набедренную повязку. Она съехала и неприятно сидела на мне, — проворчал ей в ответ. Женщины… вечно им во все надо влезть, а потом возмущаться, что то не так да се не так.

Естественно, Аум не удержался, тихонько подполз и заглянул за ширму. Даже будучи в заплаканном виде, он умудрялся оставаться козлом. Презрительно взглянув на него, я схватил первый подвернувшийся пояс халата и врезал им ему по лицу. Тот, взвизгнув, резко отстранился и отполз от ширмы.

— За что так больно?!

— Чтобы больше не смотрел!

— Унир, ты за что его так сильно приложил?! — возмутилась Йой.

— За все хорошее, — огрызнулся в ответ. — Я вам тут пришел не прелести свои показывать!

— Как будто там есть, на что смотреть, — обиженно буркнул бывший русал. Такого оскорбления я не смог стерпеть.

— Болтай дальше, и сокращу тебя до Ум или Ау, — выглянув из-за ширмы, пригрозил ему.

Аум недовольно посмотрел на меня. Его левая щека алела — видимо, туда пришелся удар поясом.

— Нет уж, спасибо, а иначе меня начнут путать со словами.

— Так, прекратите оба, — уперев руки в бока, возмущенно сказала Йой. — Как дети малые!

«И мне говорит это та, кто все это начала?» — подумал я, затем вздохнул, покачал головой и вернулся к переодеванию.

— Кстати говоря, — вдруг умерила пыл работница, — Унир, а кто это? Я только пришла сюда, как он бросился ко мне и принялся плакаться,